(из под глыбы времен.)
В связи с тем, что тема фильма «Матильда», режиссера с говорящей фамилией Учитель, стала притчей во языцех. Попробуем обратиться за комментариями к Александру Сергеевичу Пушкину.
Тем более, что наш Министр культуры с раздражением – видишь ли, «чаша терпения у него переполнилось», заговорил о недопустимости цензуры.
«Расположась в славном трактире Пожарского, я прочел статью под заглавием Торжок. В ней дело идет о свободе книгопечатанья; любопытно видеть о сем предмете рассуждение человека, вполне разрешившего сам себе сию свободу, напечатав в собственной типографии книгу, в которой дерзость мыслей и выражений выходит изо всех пределов. Один из французских публицистов остроумным софизмом захотел доказать безрассудность цензуры. Если, говорит он, способность говорить была бы новейшим изобретением, то нет сомнения, что правительства не замедлили б установить цензуру и на язык: издали бы известные правила, и два человека, чтоб говорить между собою о погоде, должны были бы получить предварительное на то позволение.
Конечно: если бы слово не было общей принадлежностию всего человеческого рода, а только миллионной части оного, - то правительства необходимо должны были бы ограничить законами права мощного сословия людей говорящих. Но грамота не есть естественная способность, дарованная богом всему человечеству, как язык или зрение. Человек безграмотный не есть урод и не находится вне вечных законов природы. И между грамотеями не все равно обладают возможностью и самою способностью писать книги или журнальные статьи. Печатный лист обходится около 35 рублей; бумага также чего-нибудь да стоит. Следственно, печать доступна не всякому (не говоря уже о таланте etc.)
- Мы в том и не спорим, - говорят противники цензуры. - Но книги, как и граждане, ответствуют за себя. Есть законы для тех и для других. К чему же предварительная цензура? Пускай книга сначала выйдет из типографии, и тогда, если найдете ее преступною, вы можете ее ловить, хватать и казнить, а сочинителя или издателя присудить к заключению и к положенному штрафу.
- Но мысль уже стала гражданином, уже ответствует за себя, как скоро она родилась и выразилась. Разве речь и рукопись не подлежат закону? Всякое правительство вправе не позволять проповедовать на площадках, что кому в голову придет, и может остановить раздачу рукописи, хотя строки оной начертаны пером, а не тиснуты станком типографическим. Закон не только наказывает, но и предупреждает. Это даже его благодетельная сторона. Действие человека мгновенно и одно (isole); действие книги множественно и повсеместно. Законы противу злоупотреблений не достигают цели закона; не предупреждают зла, редко его пресекая. Одна цензура может исполнить то и другое. Власть и свободу сочетать должно на взаимную пользу
(А.С. Пушкин. Путешествие из Москвы в Петербург. 1833-1834)
Во сколько же раз сильнее разрушительное действие телевиденья и людей его делающих?
Во сколько раз мощь и влияние интернета возросло против печатного слова? И что? Вопли о цензуре раздаются со всех либеральных углов.
Захватив и монополизировав СМИ, либералы усиленно промывают мозги народонаселению, скармливая им «манную кашу» мелодраматических сериалов, или напротив погружая их в жестокий мир убийц и психопатов, тем самым провоцируя подобных - подобным же поведениям. И мы еще имеем наглость бесстыдно удивляться подростковой жестокости?
В двадцать первый век вошел программируемый человек, которого как марионетку дергают СМИ за ниточки его душевный переживаний. Они запустили свои щупальца в его душу и распоряжаются ею на правах своей собственности.
И уже не отыщешь человека, который бы мог сказать о себе:
– Я есть САМ!
Впрочем, человека-то отыщешь, нынче такого самовлюбленного павиана найти не трудно, но вот ЧЕЛОВЕКА, вряд ли.
Со времен Горбачева нам дуют в уши о благе демократии, и тычут в нос её успехами в США.
Говорят: - Вот, как заведем у себя демократию и враз станет у нас как в США.
А как в США то? Александр Сергеевич, Ау! Откликнитесь!
«С некоторого времени Северо-Американские Штаты обращают на себя в Европе внимание людей наиболее мыслящих. Не политические происшествия тому виною: Америка спокойно совершает свое поприще, доныне безопасная и цветущая, сильная миром, упроченным ей географическим ее положением, гордая своими учреждениями. Но несколько глубоких умов в недавнее время занялись исследованием нравов и постановлений американских, и их наблюдения возбудили снова вопросы, которые полагали давно уже решенными. Уважение к сему новому народу и к его уложению, плоду новейшего просвещения, сильно поколебалось.
С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве.
Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую — подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству (comfort); большинство, нагло притесняющее общество; рабство негров посреди образованности и свободы; родословные гонения в народе, не имеющем дворянства; со стороны избирателей алчность и зависть; со стороны управляющих робость и подобострастие; талант, из уважения к равенству, принужденный к добровольному остракизму; богач, надевающий оборванный кафтан, дабы на улице не оскорбить надменной нищеты, им втайне презираемой: такова картина Американских Штатов, недавно выставленная перед нами».
(Статья «Джон Теннер»)
Ну, положим, Пушкин сам не видел США и писал под впечатлением прочитанной им статьи, но Буковский, некогда соблазненной забугорными голосами, столкнулся с образцом демократии, что называется лицом к лицу!
И что же? А вот что:
«Не знаю, быть может, в начале века Америка была страной свободы, но слушать сегодня эти слова без смеха невозможно. Трудно представить себе нацию, более порабощенную любой, самой идиотской модой, любой горсткой ничтожнейших шарлатанов, эту моду придумавших. В конечном итоге - своей погоней за успехом. Да ведь и успех, понимаемый столь трехмерно, вневременно, может быть лишь сугубо материальным, не выходящим за рамки известной русской присказки: Лучше быть здоровым, но богатым, чем бедным, но больным.
Удивляться ли, что при всей этой погоне за счастьем американцы в массе своей - люди глубоко несчастные, не удовлетворенные своей судьбой, часто осажденные проблемами, которые они сами же и создают, бесконечно ищущие самих себя и ничего не находящих. Отсюда и процветание всяческих гуру, психоаналитиков, сект и прочих спасителей людей от самих себя, без которых не может обойтись, кажется, добрая треть американского населения. Порою создается впечатление, что американцы, будучи не способны вынести бремя свободы, просто ищут, кому бы отдаться в рабство». (Из книги Московский процесс.)
И вот снова нам уже из министерских кабинетов раздается голос в защиту творческого человека.
И казалось бы – радоваться надо, но не радостно, потому как свобода творчества – превосходная идея и сама по себе требует уважения, но тут важен один момент и момент этот общественный тем более что, как мы видим (кинематограф!) процесс требует многомиллионных затрат и вряд ли по силам рядовому творцу. Это не стихотворение или поэму написать!
Ладно бы миллионные затраты из частных карманов, но речь тут идет о бюджетных деньгах отпущенных на культуру!
Следовательно, распоряжающийся такими деньгами орган должен понимать, что такое культура? Потому что, как мы видим, культуры могут быть всякие и разные. Но мы слышим из уст министра нечто прямо противоположное тому, что должен бы говорить человек ответственный за порученное ему дело.
И вот когда людям навязывают чужую культуру, когда начинается подмена культурного контекста, а в случае с Матильдой мы имеем именно такую подмену, то в среде тонко организованных личностей, с чрезмерно возбудительным характером возникают разнообразные экстремальные желания, воспротивится тому, что приносит душевный дискомфорт.
Так что виноват во всей этой бодяги не Учитель – он само выразился за наш счет, как хотел! Ну, вот так он увидел царя и его пассию полячку Кшесинскую!
Как говорится, отчего бы не погулять за чужой то счет?!
Виноват Медынский, ибо он дал ему деньги на это самовыражение! И уж тем более не виновата госпожа Поклонская – она следствие всего предыдущего процесса.
«Писатели во всех странах мира суть класс самый малочисленный изо всего народонаселения. Очевидно, что аристократия самая мощная, самая опасная - есть аристократия людей, которые на целые поколения, на целые столетия налагают свой образ мыслей, свои страсти, свои предрассудки. Что значит аристократия породы и богатства в сравнении с аристократией пишущих талантов? Никакое богатство не может перекупить влияние обнародованной мысли. Никакая власть, никакое правление не может устоять противу всеразрушительного действия типографского снаряда. Уважайте класс писателей, но не допускайте же его овладеть вами совершенно (А.С.Пушкин.)
Увы! СМИ овладело нами совершенно и все потому, что мы люди беспамятные, мало знающие, но много о себе мнящие.
Ведь иной так и заявляет:
- А моё мнение такое…
А спроси его - он что специалист в этом вопросе, или на чем ином его мнение основано? Промолчит, а то забормочет как рассерженный индюк и только слюни в стороны летят.
Социальный мир в РФ и без того хрупок, так нет бьют по нему фильмами, которые заведомо вредны, заведомо провокативны!
"Разумеется «всякого художника, стремящегося к полноте эстетического творчества, неизменно влечёт свобода, желание избавиться от установленных над ним схем и канонов. Такое стремление не всегда плодотворно и благодатно: иконописцы Святой Руси были ограничены весьма жёсткими канонами, однако именно отказ от них привёл к оскудению "умозрения в красках". Также и в искусстве нового времени абсолютизация принципа не ограниченной ничем свободы творчества ведёт к деградации художественного постижения бытия.
(М.М.Дунаев. «Вера в горниле сомнений».)
Платины цензуры снесены, энергия творчества разлилась «по долам и полям» и зацвела тиной, заквакали в ней лягушки и провозгласили свободу!
Прокопьевск 2017 сентябрь.
Свежие комментарии