Случается, что человек не совпадает сам с собой. И тогда у него возникают проблемы с самореализацией и самоактуализацией. Экзистенциальный кризис начинается с вопроса «Кто я?»
Ответить на него иначе, чем на него ответил Бог Иакова -«я тот, кто я есть» — значит разуподобиться самому себе.
Примерно то же самое происходит и с народами.
Вопрос «Кто я?» редко предполагает адекватный ответ вне апофатической парадигмы.
Пустота, возникающая после отказа от смысловой полноты, от принятия себя тем, кто ты есть, должна быть чем-то заполнена. И она заполняется разного рода симулякрами, иллюзорными представлениями о себе и своей истории, идеологической эквилибристикой…
Особенно ярко это проявляется в интерпретациях 9 мая. Казалось бы, в этом празднике есть простой и глубокий смысл — украинский народ победил Смерть, отстоял свое право на физическое и историческое бытие. За это он принес страшную жертву — 7 млн жизней.
Не помню, у кого из поэтов была такая метафора: «стал народ, как Христос коллективный…»
Подобное представление о себе существует у поляков. Их историософия рассматривает Польшу как некоего «Христа Европы», который был расчленен (распят) и воскрес. Причем, эта искупительная жертва была принесена за всех, а не только за поляков.
Я специально не акцентирую внимание на «российском мифе», который многими в Украине воспринимается неоднозначно. Однако, отказ от победы чем-то сродни от отказа Исава от первородства за чечевичную похлебку. Еврейский народ прекрасно понимал, что такое избранничество. Это обретение подлинного исторического бытия и смысла.
В результате обмена нематериального символического представления на вполне материальный объект, Исав выпал из библейской истории. А от Иакова, наоборот, протянулась нить исторического повествования — вплоть до наших дней, до современного Израиля. Еврейский народ победил смерть и через 2000 лет воскрес для исторического бытия. Это намного превосходит даже «польское чудо».
А задолго до этого произошло не менее удивительное событие — Исход после 400-летнего египетского рабства. Сотни лет евреев как будто не существовало, они были вычеркнуты из истории. Даже из письменных источников Древнего Египта ничего нельзя понять об их жизни в тот период. Молчит о нем и Тора.
И вдруг еврейский народ восстает из небытия, у него появляются миссия, вожди, исторический смысл…
Этот народ до сих пор открыто и громогласно исповедует свою победу над фараоном, хотя формально его заслуга лишь в том, что он совпал с самим собой — с промыслом Божьим, которому доверился, хотя и не без последующих сомнений и колебаний. И никому в голову не придет примиряться сегодня с египтянами, каяться за то, что их ограбили во время Исхода. Да и с первенцами как-то не очень хорошо получилось…
Победа — это избавление от смерти и рабства. Отказ от нее равносилен отказу от свободы и жизни, без которых невозможно полноценное историческое творчество народа.
Не случайно, Богдана Хмельницкого современники именовали новым, «Богом данным» Моисеем, который вывел свой народ из «польского Египта». 17 век — время рождения народа украинского в истории под грохот пушек и мучения миллионов людей.
Рождение всегда происходит в крови и муках, это естественно. Этого не нужно стыдится. Противоестественно об этом сожалеть и каяться.
За воскресение к жизни — нужно благодарить, рождение — нужно праздновать, победой — нужно гордиться!
В противном случае — вон из истории, вслед за Исавом, обратно в рассеяние и землю египетскую…
Победа над Третьим Рейхом в 20 веке ценой неимоверных жертв — такой же пик исторического бытия украинского народа как и Хмельниччина в 17-ом.
В планах Гитлера, так же как в планах фараонов и польских магнатов, не было даже намека на освобождение рабов. Их свобода и жизнь ничего не стояли. Для истории эти народы были мертвы.
Не будем забывать, что только послевоенное мироустройство, позволило украинскому «коллективному Христу» воскреснуть — восстановить территориальную, культурно-историческую и политическую целостность.
Переквалифицируя победу над нацистской Германией в «примирение», «позор», «досадное недоразумение», «войну диктатур», в которой жертвенному подвигу украинцев не остается места, — мы не просто отказываемся от Победы. Мы превращаемся в «неисторический народ» , отказываемся от своего бытия в истории, от самих себя и органических украинских смыслов.
История уже дала ответ на вопрос «кто мы?»
Не имеющие права на победу «восточно-европейские терпилы» не могут претендовать на субъектность, сами распоряжаться своей жизнью, своей территорией, своими ресурсами.
Мы совпадем с самими собой и реальным смыслом своей истории только тогда, когда избавимся от токсичного идеологического шлака.
Потому что, если Победа — это поражение, требующее извинений и примирений, то тогда Свобода — это рабство, Право — это бесправие, Достоинство — это унижение, Независимость — это подчинение…
Все и дальше будет происходить точно по Оруэллу. И не важно, чем эти вывернутые наизнанку смыслы будут маркированы: красной звездой, свастикой или тризубом.
Владислав Михеев, Украина
Свежие комментарии