Попытки разных «доброжелателей» отминусовать от нашей Великой Победы её неотъемлемые составные части должны получать самый решительный и достойный отпор
В то самое время, когда мы дружно ломаем копья, которые едва успевают подвозить нам вагонами, в бескомпромиссных идеологических сражениях с западными фальсификаторами истории, норовящими полностью обнулить значение Великой Победы, в нашем собственном тылу, без лишнего батального шума и треска тех же копий, невозбранно произрастает практически то же самое, с чем государство Российское ведет борьбу на внешнем фронте.
Делается это, конечно, не в такой наглой и бесцеремонной манере, как это принято нынче на Западе, но, по реальному результату, едва ли не более эффективно. Потому что занимаются этим не какие-то там не ведающие ни стыда, ни самого предмета истории, «безродные космополиты», а вполне себе отечественные, респектабельные и претендующие на профессиональное знание темы люди.
Один из таких знатоков вопроса отметился статьей по поводу недавнего военно-исторического юбилея – 75-й годовщины знаменитой торпедной атаки советской подлодки С-13, в результате которой был потоплен крупнейший германский военный транспорт (в прошлой жизни – пассажирский лайнер) «Вильгельм Густлов».
Чтобы не утомлять вас подробностями этого довольно пространного сочинения, с полным текстом которого желающие могут познакомиться здесь, приведу сразу только одну, но ключевую, на мой взгляд, авторскую цитату, ради которой, похоже, и была написана эта статья:
«В сегодняшних условиях, зная реальную картину событий 30 января 1945 года, я бы не решился характеризовать произошедшее как подвиг, хотя с полным пониманием отношусь к тому, что именно эта оценка наиболее оптимальная для советского времени.»
В принципе, на этом месте можно было бы поставить финальную точку.
Потому что авторский «месседж» вполне понятен. Как и смысловой подтекст всего материала. Минус одна выдающаяся победа советского оружия, достойная быть в анналах нашей истории и передаваться из поколения в поколение. Минус одна победа Красной армии и всего Советского Союза в одной из самой великих и тяжелых войн отечественной истории.Это именно то главное, что, на мой взгляд, полностью стирает разницу между российским журналистом – автором данного материала и его немецким коллегой из газеты «Вельт», который недавно объявил, что никакой победы СССР на Курской дуге и вовсе не было. И тут и там – минус одна наша победа. Именно в этом – в постоянном отнимании, перечеркивании наших побед и заключается сегодня основное задание всех, кто нацелен, в конечном итоге, на полное забвение и отрицание самой Великой Победы 1945 года, которая и является совокупностью всех этих отдельных викторий.
Все остальное, в сущности, детали. Но поскольку наш визави именно на основе этих деталей строит свое отрицание еще одного советского воинского подвига, то ими нам стоит заняться.
Во-первых, обращает на себя внимание некоторая эквилибристика с его первоисточниками так сказать «альтернативной информации» о событиях на Балтике 30 января 1945 года.
В начале статьи автор пишет:
«Подлинная история стала мне известна в 90-х годах через Гарри Шёна — одного из немецких моряков, служивших на этом лайнере».
Не совсем понятно, почему информация, полученная от бывшего матроса гитлеровского «кригсмарине» автоматически проходит у автора статьи по ведомству «подлинной истории»? А что если тот элементарно врет? Мало ли какие у него были зигзаги военной биографии и поводы не любить русских. Но это так — к слову. А пока обратим внимание на то, как зовут этого априори «идеального свидетеля» — Гарри Шён.
И вот, спустя некоторое количество абзацев, натыкаемся еще на одного разысканного автором очевидца:
«В Германии я познакомился и с бывшим помощником казначея на лайнере — Гейнцем Шёном, который после войны стал летописцем «Густлофа», написал несколько книг, нашел массу архивных материалов.»
Получается, что кроме вышеупомянутого Гарри Шёна, « в деле» уже фигурирует и некий Гейнц Шён. Кто они – однофамильцы, родные братья, или это один и тот же человек, про которого наш писатель позаимствовал информацию в разных источниках? Не знаю. Но зато точно знаю, что подобного рода путаница в статье, претендующей на скрупулезную точность изложения исторического материала, в принципе недопустима.
Отсюда и все остальное, примерно той же степени «подлинности»:
«Помнится, разговор зашел о войне, вернее, о ее жертвах, в том числе и о его погибших родственниках. Признаться, я не слишком поверил тому, что на лайнере перевозили беженцев. Тогда он показал фотографию своей жены и сына, которые январской ночью 1945 года ушли на дно вместе с кораблем и тысячами других беженцев. Затем достал акт свидетельства об их смерти. Там стояло название корабля.»
Допустим, что для самого автора статьи наличие на данном транспорте, среди прочих, немецких беженцев из Восточной Пруссии стало новостью. Так в жизни бывает – ну не копал человек глубоко эту тему. Но на самом деле никакой тайны из пребывания там беженцев историческая наука не делает. Да и сам Юрий Лебедев далее вполне документально это подтверждает, ссылаясь на материал из Центрального военно-морского архива. Так что ломиться в открытую дверь, с ходу акцентируя внимание читателя на самой слезоточивой теме – беженцах, будучи, вроде бы, исполненным желания объективно раскрыть тему, явно не стоило. Идеологическая заданность статьи уже в этом пункте буквально бросается в глаза.
Тем более, что с точки зрения реалий военного времени, а не абстрактного гуманизма, который здесь неуместен от слова совсем, ни о каких беженцах вообще не могло быть и речи. Что увидел командир советской подводной лодки в окуляр своего перископа? Ответ очевиден – транспорт противника, идущий в составе вражеского конвоя. А еще точнее – военный корабль, потому что «Густлов», ко всему прочему, был еще и неплохо вооружен.
Все это, в совокупности, называется законной военной целью. И, следовательно, не может быть ни малейших сомнений в правильности решения Александра Ивановича Маринеско торпедировать эту посудину. Возможно, если бы командир С-13 знал, что на борту «Густлова» находится много гражданских, он бы принял другое решение. Хотя это и было бы с его стороны воинским преступлением.
Но даже этого он знать не мог. И вправе был считать, что транспорт до отказа набит драпающими от советских войск недобитыми фашистами. Что в значительной степени так и было. И не выполнить боевую задачу в данной реальной ситуации он не имел никакого права. И он её выполнил.
Как справедливо пишет сам Ю.Лебедев «это была мастерская атака, проведенная в сложнейших условиях». Но тогда возникает следующий вопрос – почему автор статьи отказывает этому событию в статусе подвига? То есть крупного военного достижения, победы, одержанной в сложных боевых условиях, с большим риском для жизни и с весомым ущербом для врага.
Наш визави в течение всей статьи давит именно на то, что как раз весомого военного ущерба не было, корабль был набит исключительно мирными беженцами и потому это скорее массовое убийство, нежели военный успех.
В подтверждении данного тезиса он не устает сыпать цифрами. 10 тысяч погибших, «в подавляющем большинстве женщин и детей», пишет Юрий Лебедев. Однако, помня о его явно чрезмерной доверчивости к источникам «подлинной истории», которые вполне могут быть и лжесвидетелями, я бы не спешил принимать эти взятые с потолка цифры на веру.
В хаосе и кошмаре немецкого отступления начала 1945 года даже педантичным фрицам было уже не до бухгалтерской точности. И на тот же «Густлов» наверняка грузились все, кто только мог до него добраться и мечтал сбежать подальше от этих «страшных большевиков». И вряд ли там делили людей на военных и гражданских. Тем более, что весьма вероятно, многие, перед посадкой на корабль, избавлялись от своих военных регалий и аксессуаров.
Так что цифру «390 погибших подводников», которой г-н Лебедев характеризует, надо понимать, общее количество военных на борту этого судна, вряд ли стоит принимать всерьез.
Правда упоминает он и другую, куда более внушительную цифру:
«По возвращении в Петербург я еще раз перечитал копию представления командира лодки Александра Маринеско к званию Героя Советского Союза от 20 февраля 1945 года. С этим документом удалось ознакомиться в архиве Центрального военно-морского музея. На общее обозрение он не выставлялся. Действительно, в нем говорилось, что «Вильгельм Густлоф» среди прочих перевозил свыше 4000 беженцев. Но упор в данном документе делался, естественно, не на них, а на то, что были потоплены 3700 подводников и что этого количества было бы достаточно для укомплектования 70 подводных лодок среднего тоннажа. Именно такая непроверенная и, как впоследствии оказалось, ложная информация шведской газеты «Стокгольм Тиднинген» от 18 февраля 1945 года как нельзя лучше подошла в тот момент для создания образа героя войны»
В общем, все это сплошное вранье, состряпанное в интересах советской пропаганды, так можно перевести на русский эту тираду. Будучи одесситом, то есть земляком Александра Маринеско и вдобавок еще журналистом, я тоже в свое время немало занимался историей того боевого похода. Встречался со многими, кто знал его лично. И посему считаю себя вправе задать автору статьи вопрос – а на каком, собственно, основании он называет ложной информацией сообщение шведской газеты? В самом тексте никаких объяснений этому нет. Мол, врут шведы, и все тут!
Отчего же обязательно врут? Швеция до последних дней войны была самым верным, хотя и полуподпольным союзником Третьего рейха. И, несомненно, весьма неплохо осведомленным о происходящих рядом событиях. Так что как раз шведский источник стоило бы считать заслуживающим внимания.
Тем более, что «Вильгельм Густлов» был в то время не просто военным кораблем, а учебной плавучей базой подводного флота Германии. И было бы просто странно предполагать, что на таком огромном судне, да еще и на учебной плавбазе подводного флота, то есть судне по определению многолюдном, в момент его гибели находилось всего 390 человек имевших к нему прямое отношение по штатному расписанию учебного центра подплава. Тем более, что есть и другие цифры на этот счет. В частности, один из источников указывает, что на судне, среди прочих, находились 918 курсантов младших групп 2-го учебного дивизиона подводных лодок. Нельзя исключать, что одним 2-м дивизионом там дело не ограничивалось.
Что же касается шведов, то они прекрасно знали и о том, что происходило за кулисами военных действий. Потому что сами принимали в этом активнейшее участие. И помогали гитлеровцам всем, чем могли. Речь идет о задуманной и, к тому времени, уже в значительной мере реализованной программе строительства нового подводного флота, которая была принята в Третьем рейхе в 1943 году. Основой этой программы должна была стать новейшая подводная лодка ХХ1 серии — самая передовая субмарина того времени в мире.
Германские подводные лодки ХХ1 серии в порту Берген, Норвегия. 1945 год
И вот что характерно! До конца войны немцы успели построить примерно 120 подлодок данного проекта. Из них противнику, в основном, в ходе авианалетов, удалось повредить и уничтожить примерно 40 единиц. То есть еще около 80 новейших подводных кораблей оставались целыми и невредимыми. И теоретически могли принять участие в боевых действиях. Но реально вышли в боевой поход только два корабля. Куда подевались остальные 78 субмарин? Расхожее мнение «экспертов» кивает на необученность экипажей, необходимость большого времени на их подготовку, технические проблемы лодок ХХ1 проекта и т.д. То есть немцы элементарно не успели.
Но звучит все это как-то уж очень академично, отстраненно от реальной жизни. Все-таки шла война не на жизнь, а на смерть. И Германия к началу 1945 года находилась в отчаянном положении. И здесь уже было явно не до пунктуального выполнения служебных инструкций и планомерного процесса обучения. Тем более, что на новые подлодки назначались не какие-то сопливые новобранцы, а отборные морские волки Дёница, снятые с устаревших субмарин.
Вот они то и должны были пройти переобучение в самые сжатые сроки. А затем нанести «под занавес» сильнейший подводный удар по коммуникациям союзников в Атлантике. Но почему-то не нанесли.
Полагаю именно потому, что их к тому времени уже не было в живых. Ибо Данцигская бухта, откуда уходил «Густлов», была в то время главным и едва ли не единственным местом обучения всех подводников нацистской Германии. И, конечно же, вытаскивать их оттуда, чтобы срочно укомплектовать готовые к бою субмарины, было для немецкого командования важнейшей задачей.
Что же касается «очевидцев подлинной истории», носивших когда-то форменки с нацистским орлом, то их показания вполне могут быть пропагандистской версией-прикрытием. Запущенной нацистами на потребу слишком доверчивым журналистам уже после того, как они поняли, что «Густлов» на дне морском, вместе с десятками экипажей подводников, которые уже никогда не всплывут.
Так что наш питерский коллега явно поспешил со своим перечеркиванием подвига советской подлодки С-13. И со сведением этого события только к большой человеческой трагедии. И, уж во всяком случае, он особенно сильно неправ по отношению к одесситам. Которые не без оснований считают действия своего земляка Героя Советского Союза Александра Ивановича Маринеско именно подвигом, в честь которого они поставили великолепный памятник в своем городе. Так что же им теперь прикажете делать? Может памятник легендарному командиру и его героическому экипажу следует сровнять с землей? Только лишь потому, что некий питерский сочинитель склонен принимать за «подлинную историю» рассказы сразу двух фрицев с подозрительно одинаковыми фамилиями, у которых не было ни одной причины не врать?
Юрий Селиванов, специально для News Front
Свежие комментарии